20 октября 1894 года, спустя всего несколько дней после того, как я принес военную присягу, произошло событие, которое потрясло всю нашу пажескую среду: в Крыму, находясь в расцвете сил, скончался император Александр III. В ту же ночь в корпусе была проведена торжественная панихида. Даже камер-пажи, совсем недавно произведенные по высочайшему приказу, прибывшему из Крыма в тот же день, вели себя достойно. Их восхитительный облик в роскошных мундирах, украшенных золотым шитьем, со шпагами вместо тесаков и серебряными шпорами, производил сильное впечатление. Весь корпус был охвачен трауром: погоны и каски офицеров затянули черным крепом, и так продолжалось целый месяц.
Нам в срочном порядке подготовили придворную форму. Она состояла из мундиров с грудью, покрытой золотым галуном, и белых штанов, которые носили навыпуск. Каски украшали тяжелые белые султаны из конского волоса. Камер-пажи выглядели еще эффектнее: их форма включала белые лосины, высокие лакированные ботфорты и шпаги, закрепленные на старинных золотых портупеях.
Всем предстояло участие в церемонии прощания с императором, поэтому подготовка была тщательной. Через несколько дней я, с траурной лентой через плечо и свечой в руках, двигался рядом с правым передним колесом катафалка. По дороге я впервые увидел Николая II, только что вступившего на престол, а также великих князей, их свиту и величественное зрелище гвардейских полков. Полки выстроились вдоль траурного пути — от Николаевского вокзала до Петропавловской крепости — образуя шпалеры. За ними, на тротуарах, собралась молчаливая толпа. Процессия двигалась в гнетущем, скорбном молчании.
Однако в одном месте, когда мы проходили через полицейский мост, тишину неожиданно нарушил крик из толпы: «Кукареку!» Этот звук прозвучал столь неожиданно, что я вздрогнул и встретился взглядом с рядом идущим юнкером Павловского училища. Мы оба сделали вид, что ничего не заметили, продолжив путь.
В Петропавловской крепости началось наше дежурство у гроба почившего императора. Мы сменяли друг друга каждые два часа, но неделя, проведенная в этих условиях, казалась бесконечной. Постоянное стояние на посту было изнурительным, а монотонный гимн «Коль славен», который исполняли крепостные часы, только усугублял это состояние. Говорили, что эта музыка доводила до отчаяния и даже сумасшествия тех, кто содержался в крепости в качестве заключенных. Это место служило одновременно усыпальницей для царей и тюрьмой для их врагов.
Так прошли памятные дни, полные траура и величия, ставшие частью жизни корпуса.
Если вам интересны подобные исторические факты о Российской империи, Рюриковичах и Романовых, подписывайтесь на наш паблик, чтобы не пропустить новые публикации!
Добавить комментарий