Отрывок из произведения И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева»:

Отрывок из произведения И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева»:

«Прошло много времени с тех пор. Россия, Орел, весна… А теперь Франция, южные регионы, зимние дни на Средиземном море.

Мы с ним, великим князем Николаем Николаевичем младшим, уже давно осели в чужих краях. Этой зимой он стал моим ближайшим соседом, хотя и тяжело болен. Однажды, ранним утром, развернув один из местных французских газетных выпусков, я вдруг застываю — это конец. Я долго и сосредоточенно следил за его жизнью через публикации, всё время глядя с моей высоты на тот дальний, изогнутый мыс, где ощущал его присутствие. Теперь этому присутствию пришел конец.

Утро светлое и холодное. Я выхожу в сад, где дорожка выложена гравием, к просторной площадке под пальмами, откуда открывается захватывающий вид на долины, морские просторы и горы, освещенные солнечным светом и глубоким небом. Обширная лесистая равнина, волнами, холмами и впадинами тянется от моря до предгорий Альп.

Внизу, справа от меня, на крутом каменистом отроге, величественно возвышается одно из старейших мест Прованса, остатки древней крепости с примитивной сарацинской башней — это также скромное, серое, каменное образование, слитое воедино, сверху чешуйчатое, подобное ржавому, корявому черепичному строению. На горизонте впереди высоко поднимается белесая облачность далекого моря. А тот мыс слева, словно погружается в утренний блеск водной поверхности, окруженный искрящейся пеленой. Я долго смотрю туда. Мистраль иногда врывается в сад, вздымает длинные жесткие листья пальм, холодно и знойно, как будто нежно касается могильных венков, шуршит и шепчет в них. Неужели я поеду туда? Это странно — встретиться всего дважды в жизни, и оба раза в окружении смерти. И всё это чересчур непостижимо. Растет ли всё же это солнце, что так ослепительно сверкает сейчас, погружая солнечно-дымчатые горы в равнодушно-счастливые мечты о временах и народах, что когда-то были видимы им? А может, это и есть то же самое солнце, что светило нам вместе когда-то?

Целый день мистраль развивает листья пальм, этот тревожный зимний блеск всё пребывает.

К вечеру, казалось, стихает.

В четыре часа я уже на мысу, идущий дальше. Дорога долго приводит меня среди южных садов, через длинный проспект. И вот, наконец, я вижу его — большое старинное поместье, белый просторный дом в центре обширного сада, за широко распахнутыми воротами в конце длинной аллеи старых мрачных пальм. Предвечернее солнце, свет и сияние западного неба, охватывающего дом.

Это первое, что вызывает чувство тревоги — эти так открытые, свободно распахнутые смертью ворота и множество автомобилей, стоящих возле них.

Аллея пуста, все уже в доме. Я стремительно направляюсь туда. Под ногами шуршит гравий.

У крыльца тоже пусто. Сюда?

Я произношу это слово лишь от неожиданности, ибо вдруг вижу на крыльце то, чего не видел целых десять лет, что поражает меня, как будто это чудо — светлоглазый русский офицер в гимнастерке, в погонах.

Высокие стеклянные двери крыльца открыты настежь. За дверями полутемный вестибюль и подобные двери, а дальше полусвет большого французского салона — что-то странное и красивое: красные гранаты, зажженные солнцем, сливаются с высокими полукруглыми окнами, на которых спущены шелковые шторы, а под потолком сияет люстра, словно сделана из палевого жемчуга.

В вестибюле толпа, молчаливая и близкая. С особенной покорностью пробираюсь ко вторым дверям, поднимаю взгляды и вижу в огромном гробу, в желтом дубовом саркофаге, большой серо-желтый лик, старческую мертвую голову, ещё властную и гордую. Я замечаю, как целостно и странно, вокруг, в полуосвещенной комнате, спущены шторы, гемплантово сияют священные свечи и жесткие лица почетного караула.

Всегда будет вечной память о том, кто когда-то так ярко сверкал среди нас, теперь обретя покой. Моя память возвращает меня к тому яркому дню на вокзале в Орле, который вдруг пронзает мое сознание. Служба начинается, моления звучат не торопливо, почти прося о прощении, пока время мимо течет…

Когда всё завершено, вечер уже наступает. Солнце только что коснулось горизонта, за черными пальмами полыхает розовое зарево. Впереди, на больших средиземноморских просторах, возвышаются снежные Альпы, уж закутанные в ночную тьму…»

В нашем паблике мы ежедневно делимся прекрасными стихами и прозой, а также увлекательными историями о жизни поэтов и писателей. Подписывайтесь, чтобы не пропустить!


Опубликовано

в

от

Метки:

Комментарии

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *