Он лечил Брежнева, Жукова, Королёва… Каким был в жизни главный «кремлёвский» доктор.

Он лечил Брежнева, Жукова, Королёва… Каким был в жизни главный «кремлёвский» доктор.

Самым страшным заболеванием человека он считал острую душевную недостаточность, но сбыл уверен, что бороться с ней, хоть и сложно, но можно. И даже необходимо. Сам совершенно беззлобный, человек с добрым сердцем и врач высшей категории, лечивший первых лиц страны, никогда не держал зла на своих обидчиков и считал, что если и нужно мстить, то исключительно хорошим отношением к таким людям. Выдающийся кардиолог, которого называли «кремлёвским доктором», часто оказывался в гуще политических событий, но до конца остался честным и преданным своему делу. Он никогда не стремился занимать руководящие посты, а всегда считал, что его дело — медицина, наука. Однако судьба усиленно толкала его на новые и новые вершины, включая пост министра здравоохранения СССР. И он их брал, скрепя сердце, всегда помня о том, что в первую очередь он — врач, который должен облегчить состояние пациента, будь то отдельный больной или миллионы жителей огромной страны.

За 60 лет работы его пациентами стали более 30 тысяч человек. У него лечился Борис Ельцин, Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Константин Черненко, Алексий II , Георгий Жуков, Марк Бернес, Юрий Никулин, глава Афганистана Бабрак Кармаль, венгерский лидер Янош Кадор, руководитель Сирии Хафес аль-Асад и многие-многие другие. Начав работу в непростое время, когда над медицинской профессией витал призрак «дела врачей», он смог достичь признания и среди коллег, и среди пациентов…

Евгений Чазов родился в городе Горький – его родители познакомились на фронте во время Гражданской войны и переехали в этот город к родственникам отца. Его мама была врачом-терапевтом, и именно её пример стал определяющим в жизни Евгения. Он навсегда запомнил запах коридоров сельских больниц: карболка и эфир, а ещё особое отношение к его маме. «Когда она шла по райцентру, а она была в районе один врач в 1936–1937 годах, все кланялись, – вспоминал Евгений Иванович. – По-моему, так кланяются только священнику и врачу. Вот эта тяжёлая работа мне запомнилась и ореол романтики. Может, поэтому я и пошёл в медицину».

В начале Великой Отечественной войны Евгению едва исполнилось 12 лет. Осенью, когда немцы прорвали фронт, мать, начальник госпиталя, отослала его из Горького, положив в рюкзак за спиной семь пачек махорки. Путь предстоял далёкий — 300 км до Северного Урала, и махорка была своеобразным «билетом» на попутки.
С этого момента в жизни мальчика, а потом — молодого человека, всё чаще возникали периоды полной самостоятельности. После окончания войны он поступил в Киевский мединститут и остался в городе, а родители переехали в Москву. По выходным Чазов работал шофёром, развозил грузы. А ещё пел в ресторане украинские и русские народные песни – его оперный голос мог бы привести его на большую сцену, но он выбрал больничные палаты и пахнущие всё тем же эфирам больничные коридоры…
⠀
Учёбу Евгений закончил с отличием, но аспирантуру окончить в Киеве ему не разрешили, отправили в Москву. «Я уехал, и это было моё счастье, потому что я попал к врачу Александру Мясникову, директору Института терапии, в клинику, где я смог начать заниматься наукой и в ординатуре защитить кандидатскую диссертацию», — отмечал Чазов. А потом началась врачебная практика.
⠀
В начале профессионального пути будущий великий кардиолог работал врачом в Лобановской участковой больнице Ефремовского района Тульской области. Как-то в интервью, с трудом скрывая слёзы, он вспоминал случай, когда в 1953 году обнаружил в одном из обездоленных войной домов 14-летнюю девочку с двусторонним воспалением лёгких и её отчаявшегося отца. Доктор Чазов тогда спас ребёнка — достал только что появившийся у врачей драгоценный пенициллин. У едва сводящего концы с концами отца пациентки он не принял тогда ни одного рубля и сбежал, когда тот хотел поймать для него в качестве благодарности курицу. Это правило Чазову привила мать: денег за помощь не брать никогда, а ещё — всегда оставаться человечным. Позже эти жизненные принципы Евгений Иванович передаст своей дочери Ирине: целеустремлённость, скромность, порядочность, уважение к позиции любого человека вне зависимости от его статуса, а также любовь к своему делу.

В Москве Чазов жил в комнате коммуналки в Новоконюшенном переулке и каждый день пешком ходил по улицам старой Москвы на работу в клинику, где работал под началом академика Мясникова. В эти годы он повстречал свою первую жену — врача-реаниматолога. Позднее за развод, названный «аморальным поведением», его исключат из КПСС, и в партию он вернётся только спустя несколько лет.
⠀
В 1963 году Чазов защитил докторскую диссертацию, а после ухода из жизни академика Мясникова возглавил дело своего учителя — стал директором Института терапии Академии медицинских наук СССР, затем преобразованного в Институт кардиологии им. Мясникова. А вскоре доктор 37-летний доктор получил предложение от министра здравоохранения СССР, Бориса Петровского, возглавить «Кремлёвку» — 4-е Главное управление при Минздраве СССР…
⠀
Шёл декабрь 1966 года. Место руководителя одного из важнейших управлений Кремля пустовало вот уже семь месяцев. Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу срочно нужен был свой человек во главе. Как писал спустя годы Чазов: «Не скоро я, наивный врач и учёный, понял, что оказался «пешкой» в той политической борьбе за власть, которая развернулась в то время». От предложения он, уже имевший опыт работы простым врачом в «Кремлёвке», усиленно отказывался, даже использовал верный, как ему казалось, ход: указал, что разведён. Но не помогло… «Мои работы по лечению больных инфарктом миокарда, новые подходы к лечению тромбозов были известны к этому времени во многих странах мира. Известный американский кардиолог Пол Уайт, с которым мы подружились, предрекал большое будущее моим работам. И вдруг, как ураганом, были сметены за несколько дней все мои планы, все мечты», — напишет Чазов в книге «Как уходили вожди. Записки главного врача Кремля».
⠀
Так, вопреки своему желанию, он стал руководителем кремлевской медицины, одновременно занимая должность замминистра здравоохранения СССР, но и на этом высоком посту продолжал клиническую практику и научные разработки.

Так, доктор Чазов разработал препарат, необходимый для растворения тромбов при инфарктах и инсультах. Эти болезни уже в те годы были одной из главных причин смерти, а эффективных методов лечения не существовало.

«Однажды в субботу во время дежурства Чазов провёл эксперимент на себе — велел ввести фибринолизин — препарат для растворения тромбов и лечения инфаркта миокарда, тромбозов. И в понедельник доложил своему руководителю: «Препарат готов, я его себе ввёл и, как видите, жив-здоров». История знает много случаев, когда врач проводил эксперименты на себе, но в XX веке это сделал только Евгений Чазов. Этот пример вошёл даже в американские учебники по медицине», — рассказывал академик РАН Александр Чучалин, которого связывают с Чазовым более 40 лет совместной работы и дружбы. В одной врачебной команде они спасали жизни руководителей СССР — Константина Черненко и Андрея Громыко.

Впоследствии это новейшее лекарство, разработанное чазовским коллективом, спасло тысячи людей, в том числе продлило жизнь маршала Советского Союза Георгия Жукова, у которого острый инсульт развился в январе 1968 года. Однако официальное признание препарата произошло только спустя десятилетия. И Ленинская премия, которую в 1982 году получил Чазов, во многом связана с применением им тромболитической терапии.
⠀
При Чазове в «Кремлёвке» для «лучших людей страны» была создана уникальная система диспансеризации, ранней профилактики и диагностики, за которую в 1975 году он получил Государственную премию. Чазов знал, что это важный участок, так как, по его словам, «здесь хранятся самые сокровенные тайны руководства страны и его окружения — состояние их здоровья, прогноз на будущее, которые при определённых условиях могут стать оружием в борьбе за власть». Чазов был свидетелем и врачевателем многих недугов Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева и даже Ельцина. При последнем, в годы борьбы с привилегиями, система 4-го управления была разрушена.

«Он хотел сделать 4-е управление моделью здравоохранения во всей нашей стране. Ведь здесь лечились не только сильные мира сего, но и просто очень уважаемые люди: академики, народные артисты — элита нашего государства. При папе 4-е управление — это, конечно, был оазис. Сейчас я вижу, что многие наши руководители и просто обеспеченные люди уезжают лечиться за границу. Мне это очень обидно. Во времена папы все приезжали лечиться в 4-е управление — не только из социалистических, но и из капиталистических стран, обосновывая свой выбор очень высоким уровнем здравоохранения», — говорит директор Института клинической кардиологии им. Мясникова, дочь академика Ирина Чазова.
Она отметила, что в те годы её отец работал сутками, успевая ещё консультировать больных в Центре кардиологии им. Мясникова. Дома его практически не видели.
⠀
«Для меня 20 лет правления Брежнева, Андропова и Черненко вспоминаются как время тяжёлой работы, – рассказывал Евгений Иванович в своей книге, – без выходных и отпусков, как время ночных вызовов к пациентам, неожиданных вылетов за границу, когда на сборы есть только один час и, наоборот, неожиданных вызовов в страну во время зарубежных командировок. … Когда произошла трагедия — землетрясение в Армении — уже через 6 часов я с группой специалистов был в Ереване, это вызвало удивление у представителей прессы. Но не мог же я им тогда сказать, что мне не нужно было времени на сборы — небольшой чемодан с необходимым был всегда со мной. Из каких только мест меня не вывозили. Дважды вертолётами меня снимали с гор Северного Кавказа, куда я любил подниматься, имея несколько свободных дней. Однажды уже через 2,5 часа я был в Крыму у Брежнева, у которого начиналось воспаление лёгких, а второй раз прямо с гор приехал в Москву к Пельше, у которого возник инфаркт миокарда. А ведь кроме работы в Управлении была ещё и научная, и лечебная деятельность, которую я не оставлял ни на один день».

В своей книге «Здоровье и Власть. Воспоминания «кремлевского врача»» Евгений Чазов приоткрыл много тайн и рассказал много историй, которыми были наполнены его трудовые будни. Например, о том, как Брежнев однажды спас его, и как он сам помог Рокоссовскому. «Четвёртое управление – Кремлевка – это сплошная политика, – пишет он. – Например, каждый месяц я встречался с Андроповым, обсуждали не только болезни. … А Леонид Ильич Брежнев, можно сказать, спас мне жизнь… Незадолго до своей смерти в 1982 году Леонид Ильич поехал в Ташкент. Там у него была встреча с рабочими. Случилась авария. У Леонида Ильича перелом ключицы – он из Ташкента переехал в Кисловодск и попросил его навестить – кроме перелома ключицы у него были другие заболевания. Мы с ним не были друзьями, но часто обсуждали свои вопросы… А когда мне пора было возвращаться в Москву (я должен был на машине ехать в Минводы в аэропорт), Леонид Ильич говорит: «Езжай на моей машине, Евгений. Так надо». Я и поехал на его машине. И как оказалось, за мной тогда охотились – многим я перешёл дорогу, потому как успешно лечил. Теперь об этом можно говорить – совершенно секретное рассекречено…
⠀
…Маршала Рокоссовского я лечил по поводу рака в 1957 году. Тогда он находился в опале и ему с большим трудом удалось получить в Министерстве обороны дачу для отдыха в Крыму. Онкологи категорически возражали против направления его в Крым. Рокоссовский зашёл ко мне в ординаторскую и сказал: «Евгений Иванович, в Москве у меня не очень хорошие условия, а там отдельный дом, «обслуга». Хотелось бы хоть напоследок отдохнуть хорошо. Я знаю, что в любой момент могу умереть, но скрасьте мне последний год». Слова прославленного маршала, одного из тех, кто спас народы нашей страны от порабощения, резанули меня по сердцу. Я каюсь, что подделал тогда показания по направлению Рокоссовского в Крым, и он всё-таки попал на отдых. Вернувшись из Крыма, он позвонил мне и сказал: «Доктор, разные люди есть; большинство из них бюрократы, а вы настоящий человек».
В течение жизни мне вручили немало наград, орденов, званий, но этот звонок прославленного маршала был лучшей наградой из всех, которые я получал».

В 1982 году в Москве проводили Всемирный конгресс кардиологов, но было это сверхсложных задачей – в то время международные отношения были очень напряжёнными, шла холодная война, и были кардиологи, которые открыто высказывались за бойкот конгресса в Москве. Но Евгению Ивановичу удалось убедить всех, что этот конгресс — не политическое событие, а научный медицинский форум, и его успешное проведение станет заслугой всех кардиологов мира, а не только Советского Союза. Конгресс прошёл очень успешно, и в нём активно участвовали даже те кардиологи, которые ранее выступали за его бойкот.
⠀
Коллега Евгения Чазова, академик РАН Ренат Акчурин вспоминает и другой случай. В 1985 году на торжественной церемонии вручения Нобелевской премии мира движению «Врачи мира за предотвращение ядерной войны», одним из создателей которого был Евгений Иванович, от остановки сердца замертво упал один из советских журналистов. «Академик Чазов, увидев это, спрыгивает со сцены, скидывает фрак и начинает закрытый массаж сердца. Через несколько минут сердцебиение восстанавливается и живого пациента увозит скорая помощь. Через 1,5–2 месяца я этого пациента успешно прооперировал». Акчурин подчеркнул, что благодаря Чазову с 1960-х годов начала расти советская, а потом и российская кардиология: «Толчок этому длинному огромному поезду, состоящему из многих направлений, давал Евгений Иванович. И этот воз он тащил всю свою жизнь».
⠀
Насколько сильно не хотел уходить Чазов из Центра кардиологии в «Кремлёвку», настолько же рьяно он противился и посту министра здравоохранения, к которому его подвигал Михаил Горбачев. В 1987 году назначение состоялось. «Папа просчитал, что для достижения достойного уровня развития медицины в Советском Союзе нужны были не очень большие деньги. Он обратился с предложением к Михаилу Горбачеву. Тот пообещал, что даст денег столько, сколько нужно, и у него будет карт-бланш. Ведь папа пошёл на эту должность только при условии, что будет то финансирование, которое он запросил. В действительности первый и единственный президент СССР не сдержал своего слова», — рассказывает Ирина Чазова.

В 1990-м году, «понимая всю бесперспективность борьбы за обновление советского здравоохранения», Чазов добровольно покинул пост министра.
⠀
В последние годы жизни Евгений Иванович раз в неделю бывал в своём кардиоцентре, общался с коллегами и друзьями. Он любил вспоминать, какие виражи закладывала его судьба и как подталкивала его к новым свершениям. Он гордился тем, что создал систему кардиологической помощи и построил кардиоцентр. И всегда подчеркивал, что никогда не считал себя элитным врачом, но очень счастлив, что смог помочь таким выдающимся людям, как поэт Константин Симонов, маршалы Советского Союза Жуков, Рокоссовский и Василевский, ученый-математик Мстислав Келдыш, композитор Дмитрий Шостакович, конструкторы Сергей Королев и Андрей Туполев и многим другим. Доктора Чазова не стало в ноябре 2021 года на 93-м году жизни.
⠀
Многие известные люди оставили свои воспоминания об этом удивительном человеке. Враче с большой буквы. Но наиболее точно о нём сказал знавший его долгие годы бывший министр здравоохранения РФ, кардиохирург, основатель и президент Национального медико-хирургического центра им. Пирогова Юрий Шевченко: «Он создал великолепную систему, идеальную, равной которой нет в мире, — это кремлёвская медицина. И при этом Евгений Иванович — русский, чеховский, душевный человек, несмотря на то, что на таком уровне он был во властной системе государства. Всегда доступный, всегда простой, сердобольный доктор Чазов».

Мы создали новый паблик, где каждый день публикуем фото и истории времен СССР. Подписывайтесь, чтобы не потерять Советская История