Они вернулись с войны…
К сожалению, мы, особенно те из нас, кого относят к людям среднего и молодого возраста, непростительно мало знаем о том, насколько трудно жили в послевоенные годы вернувшиеся с фронта участники Великой Отечественной войны.
Голод, разрушения, дефицит самых необходимых вещей, тяжёлый труд — это только одна, самая очевидная для нас, сторона тех тягот, которые непосильным бременем легли на плечи вернувшихся мужчин, многие из которых оставили на войне здоровье.
Но есть и другая сторона — отношение к ним. Мы, невольно распространяя на первые послевоенные десятилетия современные нам нормы, которые условно назовём «цветы, ордена и парады», заблуждаемся. Нередко бытует и совсем превратное представление, что вернувшихся с фронта участников войны буквально носили на руках.
Сразу оговоримся: имеется в виду отношение к ним со стороны государства в целом, а под ними мы понимаем миллионы обычных людей, не прославившихся и не прославляемых.
Я не буду приводить такие красноречивые примеры, как зачистка (именно это грубое и жестокое слово отражает суть этих событий) крупных городов от брошенных на произвол судьбы инвалидов войны, своим жалким видом портивших парадную красоту советских городов и напоминавших о самой большой трагедии в истории нашей страны.
И даже не буду рекомендовать вам посмотреть работы художника Геннадия Доброва, запечатлевшие тех глубоко несчастных и никому не нужных инвалидов войны, которые принудительно содержались в специальном учреждении на Валааме, подальше от глаз своих сограждан.
Я только расскажу о своих дедушках. Я не имею морального права говорить от первого лица и лишь изложу те обстоятельства, которые подтверждаются собранными мной документами.
Отец моего отца, житель деревни Заборки Осташковского района Калининской (ныне Тверской) области Павлов Михаил Павлович (1910–1961) прошёл почти всю войну и был демобилизован в январе 1945 года после второй контузии в связи с тяжёлым состоянием здоровья.
При его демобилизации было оформлено свидетельство о болезни, согласно которому наступившее состояние здоровья с основным диагнозом «комбинированный порок сердца» было определено как возникшее на фронте, и Михаил Павлович был признан негодным к военной службе с исключением с учёта.
Вернулся он не домой, а на пепелище, оставшееся от дома его семьи в деревне Заборки. Жена с сыном и родившейся в начале 1942 года дочерью жила в чудом уцелевшей при поджогах деревни бане. Преодолевая все тяготы, он построит для своей семьи новый дом. Но сегодня я рассказываю не об этом.
О работе счетоводом на турбазе «Селигер», как до войны, нет речи. Не имея выбора, он будет работать в колхозе, выполняя тяжёлую физическую работу, запрещённую ему врачами.
Сохранился черновик его рукописного заявления в адрес депутата районного совета с просьбой «защитить мои права на правду».
В заявлении Михаил Павлович описывает свой боевой путь, полученные награды, а также указывает своих иждивенцев (шестерых детей и немощную престарелую мать, не получавшую никакого пособия) и просит депутата помочь ему добиться правильного назначения пенсии.
Михаил Павлович — инвалид войны, но пенсию получает даже меньше той небольшой пенсии, на которую имеет право.
Документы турбазы «Селигер», подтверждающие его стаж работы до войны, во время войны утрачены — ему, отработавшему там десять с половиной лет, назначают пенсию как не работавшему до войны. Излишне говорить, что такая пенсия меньше.
Свидетельство о болезни, бесспорно указывающее, что заболевание, повлекшее инвалидность, наступило на фронте, игнорируют — пенсия начисляется как по заболеванию, не связанному с прохождением военной службы.
Вместо положенных 28 рублей 50 копеек пенсии он получает 23 рубля. Средняя зарплата в эти годы — 700 рублей.
Чтобы добиться лишь правильного назначения своей маленькой пенсии, он будет обивать бюрократические пороги. Наряду с другими документами, получит и заветную справку о своей работе на турбазе «Селигер» до войны, в которой будут перечислены свидетели (с указанием их паспортных данных, разумеется), подтверждающие, что Михаил Павлович действительно работал там до войны вместе с ними. Подлинность подписей свидетелей, конечно, удостоверена исполкомом.
В 1961 году он скоропостижно скончается от болезни сердца. Добился ли защиты своих маленьких прав этот человек с большой буквы — я не знаю.
Отец моей матери, уроженец деревни Ильинское Старицкого района той же области Громов Илья Николаевич (1911–1954) — кадровый офицер, командир сапёрной роты.
Первые мгновения войны он увидел своими глазами и услышал своими ушами на западной границе нашей страны, принявшей на себя первые, самые сокрушительные удары врага.
В тяжёлых боях пытаясь сдерживать рвавшегося на восток противника, остатки его дивизии, по вине командования не получившие своевременного приказа об отступлении, попали окружение в октябре 1941 года. Тяжелораненым Илья Николаевич был захвачен в плен.
В память о дедушке я много лет изучаю советских военнопленных во время Великой Отечественной войны и, чем дольше изучаю, тем меньше понимаю, как он выжил.
В течение трёх лет он, обессиленный от голода и тяжёлого принудительного труда, совершил несколько побегов из плена, а после последнего из них в августе 1944 года, преодолев сотни километров трудного и опасного пути по Румынии на восток, вышел к войскам наступающей Красной армии.
За этим последовали предвзятые проверки в «Смерше», разжалование в рядового стрелка и направление на верную гибель — в штурмовой батальон, брошенный в уличные бои за взятие Будапешта, одни из самых ожесточённых за всю войну. Слава Богу, ранение, не гибель. Восстановление в офицерском звании: смыл кровью свою несуществующую вину перед родиной.
Победа и увольнение с военной службы: он больше не нужен, и бывший в плену офицер не может рассчитывать на её продолжение.
Илья Николаевич возвращается в родной Старицкий район.
Установить, было ли ему запрещено проживание в крупных городах Советского Союза, как это практиковалось в отношении бывших в плену военнослужащих, не удалось: его личные документы первых послевоенных лет не сохранились.
Устраивается на работу мастером на местный воскоэкстракционный завод в экстракционный цех, где могут работать только мужчины. В этом цеху постоянно стоит сильный запах паров бензина, применявшегося для получения воска. Как он, заболевший в плену туберкулёзом, это выдерживает? У него нет другого выбора.
Помимо этого, он состоит на специальном учёте в органах госбезопасности как бывший в плену и, в терминологии того времени, «предатель Родины». Его постоянно проверяют и вызывают на допросы, а по органам госбезопасности в местах его содержания в плену рассылают запросы: нет ли на него компрометирующих данных? Отовсюду отвечают: «По учёту антисоветского элемента не проходит».
С этого кощунственного учёта он будет снят только спустя полтора года после своей смерти.
Илья Николаевич скончается от туберкулёза в 43 года. Великая Отечественная война сделает его жену в этом же возрасте дважды вдовой.
Я не думаю, что Михаил Павлович, кавалер ордена Красной Звезды, носил свои награды. Илье Николаевичу носить было нечего.
Им точно не дарили цветов и памятных подарков.
Первый после 1945 года парад Победы будет проведён в 1965 году. Моих дедушек к этому времени уже не было в живых.
Автор — Юлия Орлова
Рассказывайте о своих родных, которые участвовали в ВОВ. Присылайте нам информацию о них, а мы опубликуем в нашем паблике Герои СССР
Добавить комментарий