«Истинной катастрофой стала не авария на четвёртом блоке, а последствия её ликвидации». Воспоминания очевидцев.
Апрель 1986 года стал печальным временем для Чернобыльской атомной электростанции. В момент взрыва реактора масштабы бедствия были непредставимы. Жителей Чернобыля и Припяти эвакуировали с надеждой, что через несколько дней они смогут вернуться домой. Никто не предполагал, что радиация останется в этих местах на долгие века. Однако наиболее ужасным, как потом говорил Константин Чечеров, член Комплексной экспедиции Курчатовского института, стало то, что именно ликвидация последствий обернулась настоящей трагедией. В 1986 году он и его товарищи ползли по помещениям реактора в поисках топлива, собирали самописцы с приборов, и возвращались на «слоновью ногу» — затвердевшую черную лаву, вытекшую из активной зоны. Излучение там поразительно высоко достигало 10 тысяч рентген в час.
Подсчитать потери от аварии было и остаётся крайне трудно: около 50 человек скончались сразу, а многие другие впоследствии умерли от лучевой болезни. В том времени на ЧАЭС работали сотни тысяч ликвидаторов, чья задача заключалась в охране и дальнейшем восстановлении безопасного состояния станции. Вследствие ядерного взрыва около 90% топлива было выброшено в атмосферу, распространившись по северному полушарию. Ужасы, страхи и страдания — всё это оказалось напрасным…
Власти были вынуждены утаивать реальную степень опасности, и, можно сказать, ликвидаторов отправляли на верную смерть. В качестве примера можно привести инцидент на Три-Майл-Айленде в 1979 году, где после менее серьёзной аварии работы возобновили лишь через пять лет.
30-километровая зона отчуждения была обнесена проволочным заграждением, на котором под напряжением не пропускали людей и животных. Для ликвидации последствий мобилизовали 340 тысяч военнослужащих. По словам полковника в отставке Ивана Климова, ликвидаторы работали по два месяца и носили индивидуальные дозиметры. Многие пренебрегали средствами защиты и быстро получали дозы радиации. В районе АЭС ощущались физические симптомы — гудение в ушах, болезненные ощущения.
Обстановка в зоне отчуждения резко изменилась. Леса стали красными от радиоактивных осадков, появились аномальные деревья с неестественной формой. Ликвидатор Пётр Торгашев описывал, как яблоки и клубника выросли в размерах, но были ядовиты. Некоторые коровы разбежались в леса, а куры уже ночевали на деревьях.
Эвакуация оставила магазины с полными прилавками, людей же уговорили увести только самые необходимые вещи. Многие вещи оказалось невозможно спасти из-за заражения, и везти что-то ценное было категорически рискованно. Так, ликвидаторы выбрасывали заражённые холодильники и игрушки прямо из окон, а радиоактивные остатки вывозили на могильники.
Радиация повредила даже современные электронные устройства. Японские роботы, предназначенные для работы на станции, часто выходили из строя на глазах ликвидаторов. В итоге отказывались и вертолёты, так как при полётах требовалось учитывать дозу радиации, и часто они превышали допустимые нормы.
Авария на АЭС повлияла на жизнь многих. Из Чернобыля возвращались не домой, а в больницы, где лечились от лучевой болезни. Более полумиллиона советских граждан подверглись радиации, но именно они предотвратили глобальную катастрофу. Как говорил полковник Олег Чичков, они не использовали слов «подвиг» — просто делали то, что было необходимо.
В ноябре 1990 года фотографии Виктории Ивлевой изнутри четвёртого реактора шокировали мир, но в российской прессе их практически не публиковали.
«Это была экскурсия для фотографа», — вспоминает Ивлева о том взаимодействии с радиоактивной средой, где природа и человеческая жизнь столкнулись в смерти и красоте.
Смотрите и читайте в нашем новом паблике — мы расскажем много интересного о жизни обычных людей, о том, что было и что продолжается.
Добавить комментарий