Из воспоминаний Фанни Лир, любовницы великого князя Николая Константиновича:
«Летом 1872 года мы отправились в Павловск, где мне была предоставлена дача Николая с удивительным садом и уютным домом. Мы проводили время, гуляя по живописному парку, катаясь на лодке и наслаждаясь мечтами в чудесной беседке, возведённой Екатериной. Мы также посещали ферму, где могли пить свежее молоко с плотным хлебом, получая удовлетворение от простых радостей деревенской жизни, пока не начался лагерный сезон.
Во время маневров в Красном Селе находилась гвардия, составленная из 60 000 солдат, а государь и великие князья жили в симпатичных деревянных домиках. В одном из таких домиков жила я с великим князем, постоянно боясь, что нас посетит государь. Я до сих пор помню его строгий металлический голос, спрашивающий: “Николай дома?” В такие моменты я пряталась на чердаке и оставалась там до тех пор, пока он не уходил. Во время прогулок я всегда была настороже; увидев государя или кого-то из его семьи издали, поворачивала в другую сторону или пряталась под фартук экипажа.
В то время великий князь страдал от недомогания, и однажды его состояние ухудшилось так, что он оказался в постели. Я не отходила от него ни днем, ни ночью, развлекая чтением и заботливо укачивая его, пьяня его лаской и нежностью. Он искренне благодарил меня за все мои старания.
“Фанни Лир,” — говорил он, выздоравливая, — “я никогда тебя не покину, ты спасла мою жизнь; без тебя я бы не выжил!” Я была счастлива его нежностью и любила его, как своего собственного ребенка и одновременно как возлюбленного и покровителя. Почему мне не разрешили продолжать возмещать ему преданностью его доброту? Лагерный сезон стал для меня наилучшим временем, когда я могла каждый день восхищаться любимыми кирасирами, драгунами и уланами, торжественно проходившими мимо наших окон, звуча военной музыкой. Единственное, что меня тревожило, это мысль о том, что тревога могла возникнуть в любой момент по сигналу царя. Однако по счастью, такое случалось всего один раз.
Помню, как гремели пушки; я тут же разбудила великого князя, помогла ему быстро одеться, и вскоре с замирающим сердцем наблюдала, как он едет во главе своего полка. В конце лагерного сбора произошел следующий инцидент. На одном из смотров, находясь неподалёку от князя, я осталась незамеченной из-за облаков пыли, поднятой войсками. Вернувшись домой, Николай, полагая, что я его проигнорировала, начал упрекать меня. Я ответила ему тем же. В гневе он попытался меня ударить, но я отвела его удар своей головной щеткой, после чего он, сердясь, вышел из дома, заперев меня внутри. Слушая военную музыку удаляющихся на смотр полков и ощущая бессильную злость, я металась по комнате, пока, наконец, не смогла освободиться с помощью моего русского грума, который помог найти ключ.
Через несколько мгновений я уже пробегала мимо экипажа, где сидел князь с матерью. При виде меня он побледнел, как полотно. Вернувшись домой, я нашла его в обмороке, с напуганным слугой рядом. Я вернула его к сознанию, и он сказал: “Мой друг, я думал, что ты собираешься меня оставить. Если бы это произошло, я бы сошел с ума.” Я успокоила его, заверив, что никогда не собиралась покидать его, хотя это не помешало бы ему жить в свое удовольствие».
Приглашаем вас в наш новый паблик, где ежедневно публикуются интересные записи из личных дневников известных людей — «Жизнь в дневниках».
Добавить комментарий