За столом сидели трое,

За столом сидели трое,
Четвёртый тихо у окна стоял.
Вели неспешный разговор,
О том, кто как сюда попал.

Один сказал: “Мой голос хриплый
Люди узнавали с первых нот.
В Олимпиаду я ушёл,
И по мне честной народ
Тогда слезами горько плакал,
Как будто что-то обронил…”
И замолчал. Его слова
Как будто ветер уносил.

Второй промолвил: “Я был тем,
Кто пел про Солнце, про надежды.
Когда ушёл, весь мир писал,
Что я живой, что я здесь прежний.
Мои слова звучали в сердце,
И стены помнили мой стих.
Народ всё ждал, что я вернусь,
Но путь мой был уже закрыт.”

Третий тихо поднял взгляд:
“Я, как и вы, был бунтарём.
Меня убили на концерте
Одним дождливым октябрём.
И после этого в смятенье
Была вся наша сторона.
Но помнят до сих пор слова
Моих бессмертных песен. Да,
Мы стали теми, кто навечно
Остался в памяти людской,
И слава наша, словно вечность,
Звучит в душе у них порой.”

Четвёртый сел за стол немного:
“Теперь и я навек с вами.
Смогу обрести свой покой,
Хоть люди долго не пускали.
Меня провожали с тоскою,
Как будто больше всех любя.
Такого шествия, как это,
Не знала раньше вся Земля.
Я нёс добро, не был бунтарем,
Дарил тепло, свет людям всем.
И то, что я ушёл отсюда,
Они не смогут позабыть.”

Теперь сидят они все вместе,
И песни с неба людям шлют.
Их помнит каждый в этом мире,
Их голоса в сердцах живут.
Теперь они — бессмертны, вечны,
Легенды, что не умирают.
И каждый раз их строки, песни
Сквозь время души задевают.