Есть такое выражение: у войны не женское лицо. На войне нет места страху и невыносливости, доброте и милосердию, мягкости и чувствительности, любви и нежности — всем тем качествам, которые считаются присущими в первую очередь «слабому полу».
Между тем, во время Великой Отечественной войны сотни тысяч женщин (по некоторым оценкам, более миллиона), большинство из которых в силу их юного возраста правильнее назвать девушками, добровольно встали в строй, с несгибаемой волей и невероятным мужеством подставив своё хрупкое плечо соотечественникам-мужчинам.
На полях сражений Великой Отечественной, разделив все тяготы войны с «сильным полом», женщины были разведчиками, снайперами, связистами, автоматчиками, миномётчиками, сапёрами. Они несли службу на флоте, в партизанских отрядах, в кавалерийских частях.
Все мы слышали о «ночных ведьмах», как немцы называли лётчиц 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка: все должности в этом полку — от технического персонала и лётного состава до командования — занимали женщины.
Были и женщины-танкисты, в том числе командиры танков: немцы, увидев женщин в составе экипажа танка, не могли поверить, что женщина может быть танкистом, и полагали, что это лишь уловка, чтобы ввести в заблуждение, вызвать растерянность и сочувствие.
Наравне с мужчинами, не ожидая поблажек и снисхождения, женщины несли тяжёлое оружие, совершали изнурительные пешие марши, голодали, мёрзли в окопах и землянках, шли в атаку и сражались на передовой, получали ранения и погибали.
Более чем мужчины чувствительные к комфорту в мирной жизни, на фронте они зачастую даже не имели женской одежды и обуви, вынужденно довольствуясь не подходившей им мужской. Миниатюрные девушки носили мужские ватники и шинели (последние, как вспоминали, делали их похожими на снопы) и шагали в пешем строю, сбивая ноги в кровь, в ботинках и сапогах 42-го размера при своём 36-м. А рост некоторых из них был меньше длины выданных им винтовок.
Как писала поэтесса Юлия Друнина, в шестнадцать лет ставшая санитаром:
До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.
Обладательницы длинных волос, гордившиеся ими в мирной жизни, без сожаления расставались с ними на фронте: на войне было не до причёсок, а верхом комфорта считалась редкая в боевых условиях возможность просто помыться.
Фронтовики-мужчины, как могли, старались заботиться о своих однополчанах-женщинах, понимая, насколько противоестественна для них война. Кто делился своим пайком, кто укрывал своей шинелью, кто вступался, если видел, что обижали… Женщины среди суровых будней войны несли мужчинам бесценное чувство далёкого дома, олицетворяли собой светлый образ оставленной в мирной жизни невесты, жены, сестры, дочери, но вскоре приходило и понимание, что они — и верные боевые товарищи.
Война была невероятно тяжела для женщин как морально, так и физически. Но осознание личного долга перед родиной, ощущение единства судьбы — собственной и своей огромной страны, желание быть полезной в общем деле, надежда приблизить своим участием Победу, нередко и стремление отомстить за погибших близких, разрушенные и сожжённые родные города и деревни влекли сотни тысяч женщин в военкоматы, в которых, отстояв многочасовые очереди, они требовали, упрашивали, умоляли отправить их на фронт, и непременно «туда, где стреляют». Получая отказы, приходили снова и снова, завышали свой возраст, скрывали обстоятельства, при которых на фронт не направляли…
Девушки, многим из которых не было и двадцати, по существу никакого представления о фронте не имели и, оказавшись наконец там (нередко и тайком, так и не добившись призыва), в считаные дни взрослели и седели, отучались плакать и думать о себе. Приходилось учиться убивать — осваивать навык, прямо противоположный женскому естеству, дающему, а не отнимающему жизнь.
Они оказывались не только в пекле войны, но и в совершенно незнакомом им мире воинских уставов и дисциплины, званий и знаков различия. Вместо громко-чеканного «Товарищ лейтенант, разрешите обратиться!» новоявленные красноармейцы умоляюще шептали «Дяденька, а скажите…». Вскоре они проявят себя в веками считавшемся мужским деле, поражая видавших виды мужчин своей отвагой и самообладанием, и ироничное, нередко напускное, снисхождение к ним сменится искренним уважением.
Более чем в других военных специальностях, в медицинской службе женщины не только качественно, но и количественно сравнялись с мужчинами: более 40% военных медиков были женщины.
Санитары, санинструкторы, медицинские сёстры, фельдшеры и врачи — на передовой, в медицинских пунктах и госпиталях от них зависела жизнь миллионов раненых.
Санитары и санинструкторы — зачастую совсем хрупкие девушки — выносили с поля боя раненых мужчин, без того немалый вес которых увеличивало обмундирование и оружие (оставлять оружие запрещалось), и оказывали им медицинскую помощь под пулями, разрывами снарядов и бомб; многие из них продолжали исполнять свой долг, будучи ранены сами.
Нередко они оказывались последним человеком, которого раненый видел перед своей смертью: что он говорил им, каково было слушать такие слова — об этом страшно даже думать. Они утешали, успокаивали, старались приободрить раненых бойцов, ведь такая помощь была нужна им не меньше медицинской.
За всё это их уважали, ценили и любили. Узнав о трагической судьбе Зины Туснолобовой (прочтите, пожалуйста, её историю, если не знаете), солдаты стали писать «За Зину Туснолобову!» на стволах своих танков и орудий, бивших по врагу. Подхваченная и растиражированная пропагандой трагедия отважного санитара не нашла бы такого отклика в сердцах, если бы не была близка и понятна многим бойцам, которые видели таких же самоотверженных девушек рядом с собой.
На передовой девушки несли тяжёлую и опасную службу санитаров и санинструкторов даже в танковых батальонах. Только представьте: чтобы спасти танкиста, не успевшего или не сумевшего покинуть танк, нужно было не только подползти к танку (как подползали к раненым в пехоте), но подняться с земли и взобраться на танк (при этом танк не только находился под обстрелом, но зачастую и горел), открыть люк и через люк вытащить танкиста. Какая сила, ловкость и отвага для этого требовались, откуда они были у девушек — этого не могли объяснить они сами.
Медицинские сёстры, фельдшеры и врачи нередко погибали от вражеских бомбардировок санитарных обозов, медицинских пунктов и госпиталей, совершавшихся в нарушение всех законов и обычаев войны.
В боевых условиях, при поступлении большого количества раненых они работали без отдыха и сна. Одна женщина-хирург вспоминала, что, не имея другого времени для сна, она научилась спать между операциями: стоя, не отходя от операционного стола, она засыпала на те несколько минут, в течение которых санитары уносили раненого после проведенной операции и приносили на операционный стол следующего.
Военные медики, как и другие военнослужащие, попадали в плен, и даже в таких, казалось бы, безнадёжных условиях продолжали самоотверженно служить своему благородному делу. В лагерях военнопленных они становились, как правило, врачами и всеми силами старались заботиться о здоровье узников — своих соотечественников, не имея в своём распоряжении необходимых медикаментов.
Они спасали жизни не только лекарствами: известны многие случаи, когда пленные врачи, пользуясь своим положением, организовывали освобождение и побеги пленных из лагерей, выдавая их за неизлечимо больных (в некоторых случаях удавалось добиться их освобождения) или за умерших от инфекционных заболеваний (служащие лагеря боялись подходить к больным, к примеру, тифом, и сообщения врача о смерти таких больных должным образом не проверялись).
На фронте были и те женщины, которые, в отличие от снайперов и танкистов, выполняли «бабью работу»: повара, хлебопёки (отметим: среди поваров и хлебопёков было немало мужчин), а также прачки — вольнонаёмные работницы банно-прачечных отрядов, которые не считались военнослужащими и впоследствии не признавались участниками войны. Но они внесли немалый вклад в общую Победу, и не будем заблуждаться: приготовление пищи и стирка одежды для фронта мало походила на то, что привычно для нас в мирной жизни.
Выжившие на войне женщины с её окончанием, когда утихла радость Победы, с трудом возвращались к мирной жизни, пытаясь вновь найти своё место в ней.
Надевая платья и туфли и делая причёски, нередко плакали так, как не плакали на войне. Приходилось заново учиться носить такую одежду и обувь, возвращая себе женские манеры и походку. Некоторые из них больше никогда не носили брюки, а также одежду зелёно-оливковых цветов — просто не могли: лишнее напоминание о суровых буднях войны.
Уйдя на фронт со школьной или студенческой скамьи, свои «университеты» они прошли в окопах и боях и вернулись к мирной жизни без профессии. Некоторые лётчики больше не могли летать даже в качестве пассажиров гражданских самолётов, а врачи — оперировать.
Оставив на фронте здоровье, имея ранения и контузии, не все могли иметь детей и познать счастье семейной жизни. Последнему нередко препятствовало и отношение мужчин, предпочитавших создавать семьи с женщинами, не бывшими на войне. Как с горечью говорили о себе: какой мужчина возьмёт меня в жёны, если на войне я была снайпером?
На всех без исключения война оставила неизгладимый след: двадцатилетние женщины, прошедшие войну, были и, главное, чувствовали себя неизмеримо старше своих не бывших на фронте ровесниц.
Незаживающие душевные раны, нанесённые войной, напоминали о себе ночными кошмарами, непереносимостью запахов гари и громких звуков, похожих на выстрелы и взрывы, чередой всплывающих в памяти страшных и трогательных образов.
Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Война, продлившаяся четыре года, осталась с ними навсегда.
Описание к коллажу (фото):
Верхний ряд (слева направо):
Елизавета Фёдоровна Миронова (1924 г. р.), снайпер 255-й бригады морской пехоты Черноморского флота
Лидия Михайловна Мякишева (1926 г. р.), санинструктор 419-й отдельной разведроты 360-й стрелковой дивизии
Евгения Максимовна Руднева (1920 г. р.), штурман 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка
Александра Леонтьевна Бойко (1918 г. р.), командир танка 48-го гвардейского тяжёлого танкового полка прорыва.
Нижний ряд (слева направо):
Раиса Ивановна Юшина (1918 г.р.), командир звена 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка
Валентина Ивановна Милюнас (1923 г. р.), санинструктор 125-го гвардейского стрелкового полка 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизии
Елена Ивановна Гребенева (1909 г. р.), врач-ординатор операционно-перевязочного взвода 316-го медико-санитарного батальона 276-й стрелковой дивизии
Зиба Ганиева (1923 г. р.), стрелок-разведчик 151-го отдельного мотострелкового разведывательного батальона 130-й стрелковой дивизии.
Источник фотографий:
Автор поста: Юлия Орлова
Рассказывайте о своих родных, которые участвовали в ВОВ. Присылайте нам информацию о них, а мы опубликуем в нашем паблике Герои СССР
Добавить комментарий