В народных сказках «страшные» места, где зловредная Баба Яга пытается посадить на лопату и отправить в печь маленьких героев, на самом деле являются отголосками древнего обряда, известного как «перепекание ребенка». Этот ритуал, несмотря на свою архаичность, долгое время сохранялся в различных регионах и продолжал оставаться практикуемым даже до XX века и позже.
Не только записи этнографов и историков свидетельствуют о распространенности данного обряда, но и литературные упоминания подтверждают его существование у наших предков. Например, в детстве он подвергся Гавриле Романовичу Державину, о чем упоминал В. Ходасевич в своем жизнеописании знаменитого поэта. Однако в его рассказе отсутствуют конкретные детали самой процедуры.
Итак, обряд «перепекания ребенка» является давним обычаем. В некоторых местах к нему прибегали при рождении недоношенных или хилых младенцев, страдающих от рахита или других заболеваний. В других же регионах этот ритуал применялся ко всем новорожденным без исключения.
Удивительно, но практика «перепекания» возродилась и в советский период. Житель села Ольховки В.И. Валеев (1928 года рождения) вспоминал, что обряд коснулся и его младшего брата Николая, произойдя летом 1942 года. Николай был не только слабым, но и капризным, и поскольку в селе не было врачей, группа бабушек собрала «консилиум» и поставила диагноз: «сушец». В результате единогласно был назначен обряд «перепекания».
Как вспоминал Валеев, его мать сажала младшего брата, которому на тот момент шел шестой месяц, на широкую деревянную лопату и несколько раз отправляла его в уже остывшую печь. В этот момент свекровь в конце дома заглядывала в окна и интересовалась, что готовит невестка. На её вопросы она неизменно отвечала, что печет «сушец».
По мнению Валеева, с помощью данного обряда лечили худосочие. Интересно, что Николай, доживший до зрелости, чувствует себя прекрасно.
Существует детальное описание обряда «перепекания ребенка» при лечении от сухотки. Как утверждается, в глухую полночь, когда печь остыла, одна из бабушек оставалась с ребенком в избе, а знахарка выносила свои действия на улицу. Открытое окно в комнате оставляло темноту.
Диалог между знахаркой и бабушкой выглядел следующим образом:
– Кто у тебя в избе, кума?
– Я, кума (называет свое имя).
– Более никого?
– Я не одна, кумушка, а горе-горькое, сухотка поганая.
– Так ты ее, кума, выкинь ко мне!
– Да рада бы — да не могу, она у меня сидит.
– Тогда запеки дите в печь, и она выйдет.
Затем ребенка помещали на лопату и клали в печь. Знахарка обегала дом и спрашивала через окно, что происходит. Бабушка отвечала, что запекает «сухотку». В итоге процедура повторялась несколько раз, и знахарка, возвращая ребенка, жаловалась на его тяжелый вес, но бабушка настаивала, чтобы она продолжала попытки. Эта практика была характерна для многих народов Восточной Европы — как славянских, так и неславянских. Обряд был распространен среди народов Поволжья, таких как мордва и чуваши.
Этнограф и краевед В.К. Магницкий в своей работе «Материалы к объяснению старой чувашской веры» описывал, как заболевшего ребенка клали на лопату, покрытую тестом, и затем запекали, оставляя лишь отверстие для рта.
Процедура могла варьироваться, но неизменно включала в себя использование хлебной лопаты и печи как символа огня. Возможно, в этом языческом действии скрываются корни древнейших ритуалов очищения огнем.
Эта практика могла служить в некотором роде закаливанием — «горячо-холодно» — побуждая организм бороться с болезнью. Как отмечали старожилы, метод «перепекания» применялся в крайнем случае, и после него младенец либо выживал, либо покидал этот мир.
Приглашаем в наш новый паблик, где мы каждый день публикуем мифы и легенды со всего мира. Подписывайтесь, чтобы не потерять: Мифы и легенды
Добавить комментарий